«ВРАНГЕЛЬ»
Великолепная поэма из 2-х венков сонетов от нашего уважаемого подписчика и поэта Ивана Волхонского
—Венок первый—
Как сталь меча, что в чистоте хранима,
И вспыльчив он, и прям, его не трожь.
К особам высочайшим будет вхож,
И в конной гвардии его высоко имя.
Штабной предпочитая службу строевую,
Был первым он на линии огня.
Но за спиной клевещут уж князья…
И красной юбки над полком значок, как в шутку злую.
За Петроград же марш был не успешен…
Не уж-то перед Родиной он грешен
За суд неправый, ложь и за разбой?
Нет, нет, - Господь рассудит нас!
Уж враг бежит, и бьёт победы час!
Кавказцев с терцами в один победный строй!
1.
Как сталь меча, что в чистоте хранима,
Сияет лет семьсот от шведских королев
Сей род датчан, в Эстляндии осев.
Послужит и царю неутомимо.
О Врангелях с Петра и честь и похвала,
Все в рыцарский матрикул занесенны,
И государственною службой вознесенны…
И восемнадцать генералов, адмирала два.
В роду родился Пётр у Николая,
Что разорялся, больше наживая.
Под гербовым девизом: «Сломишь, не согнёшь».
Он с ранних лет бил дичь с руки и влёт,
Пугал личиной чёрта подданный народ,
И вспыльчив он, и прям, его не трожь.
2.
И вспыльчив он, и прям, его не трожь.
Но, как учил па’па, в основе блага – труд,
Поэтому Реальное и Горный институт,
Окончил Пётр. Но ни пути вельмож,
Ни инженера горного броня,
От службы в кавалерии его не отвратила,
За год вольнопера в корнета превратила
Лейб-Гвардия, железо в сталь каля.
С повинностью закончив без мучений,
Чиновником особых поручений
При губернаторе 2 он был как верный нож.
В Сибири там, где конь летит карьером,
Тот, то сегодня младшим офицером,
К особам высочайшим будет вхож.
3.
К особам высочайшим будет вхож,
И с фрейлиной Двора свой танец он закружит,
Ну, а пока война в Манчжурии, он нужен,
Японца бить, вгонять хунхузов в дрожь.
В казачьих он чинах. Быть в деле это – радость!
У Ранненкампфа… рейды в тыл к врагу.
Был ранен пулей в грудь он на скаку,
И кровь застыла Анною «За храбрость!»,
И Станислав Святой с мечами и бантом.
Подъесаулом кончен бой, ну, а потом
Из писем мемуары мать поднимет.
Теперь штабс-ротмистром в драгунском он наряде,
Сибирь смиряет в Северном отряде,
И в конной гвардии его высоко имя.
4.
И в конной гвардии его высоко имя,
В Лейб-гвардии и Конного полка.
Ведь лично императора рука,
Ему в петлицу Анну прикрутила.
В Генштаба Академию с хорошим багажом,
Администрация, французский и английский,
Стратегия и тактика, компендиум статистик,
И как к врагу ходить за фуражом…
Известный риск среди чинов в экзамен
Подсказывать задачку, зал весь замер,
Но пронесло, как в пору боевую.
К столичному Генштабу быв определён,
Его Величества избрал он эскадрон,
Штабной предпочитая службу строевую.
5.
Штабной предпочитая службу строевую,
И дух полков крепить, ведя их лично в бой,
Умел он рисковать собой.
И в этом кредо встретил Мировую.
Неудивительно, что первым кавалером
Преславного Георгия Креста
Стал Врангель, возле прусского поста,
С наскока батарею взяв под Каушеном.
Последним залпом donnerte Kannone
Сразила лошадь прямо под бароном,
Чрез голову слетел седок с коня.
Врагу темно от этих глаз белёсых,
Тень смертная упала от колосса…
Был первым он на линии огня.
6.
Был первым он на линии огня!
С полконвничьим погоном в два просвета
Под Праснышем, где речка льдом одета,
Две роты выбил, не сходя с коня.
Обоз и пленные взяты на этом марше,
Георгия оружьем награждён.
Затем над Нерчинским полком он утверждён,
Румынский фронт и Крымов будут дальше.
Быть может поберечь таких-бы надо,
И в Царское Село он сослан как в награду,
Он флигель-адъютант царя.
Он Августейших зрит, он с ними говорит.
И русский Царь ему благоволит.
А за спиной клевещут уж князья…
7.
А за спиной клевещут уж князья!
Великосветской фронды преступленье
Отодвигает наше наступленье,
И то по швам трещит, чему никак нельзя!
«Дом, разделившийся в себе, не устоит!».
О странном узнаёт он в Кишинёве,
Что в Питере Великий князь готовит
Мятежной Думе раппорт и статьи.
От Крымова с письмом к военному министру,
Барон был послан. Петроград расхристан.
И с красными бантами все напропалую.
Единому началию конец был так положен,
С тех пор как Думой царь низложен.
И красной юбки над полком значок, как в шутку злую.
8.
Из красной юбки над полком значок, как в шутку злую.
«Здесь нет солдат, лишь граждане», - священник полковой
В лицо бросает Врангелю, ну а казачий строй,
Барона выслушав, идёт на мировую.
Под Станиславом, Галичем германец был разбит –
Семь тысяч пленных, взят войсками Калуш,
И путь на Львов открыт, но пыл увял уж,
Передовая митингом кипит.
Ударил немец, миг свой улучив,
В шинели демократ, чужое прихватив,
Бежит, но будет он повешен.
И город Станислав спасая от погрома,
Лютуют казаки, таков приказ барона!...
За Петроград же марш был не успешен.
9.
За Петроград же марш был не успешен,
Когда со Ставкою сцепился Главковерх,
И граф Пален был осторожен сверх,
Таврический не взят, план офицеров смешан.
В тюрьме Корнилова спасал уж Алексеев,
За ним Духонин, а событий рой
Уж вырвался злой сумрачной волной,
И хам Советам сдал свою Рассею.
Духонин письма шлёт к Каледину на Дон,
А Врангель уж садится в эшелон, -
Вопрос отставки предрешён и взвешен.
И словно сон, — он в ялтинском именьи,
Допрос, арест и обыск – наважденье!
Не уж-то перед Родиной он грешен?
10.
Не уж-то перед Родиной он грешен?
Ведь нет Отечества у тех, кто суд вершит,
Но участь мужа разделить спешит
Его жена. И комиссар опешил.
Недолго он скрывается в Крыму.
И всё ж решается в крестовый он поход,
Сначала к Скоропадскому, потом на пароход.
Кубанцы ждут, и те, кто на Дону.
Проходят дни, в автомобиле мчится,
Но бездорожью надобно случится,
По полю он бежит, рискуя головой.
Не знает враг, размахивая шашкой,
Что тот, кто убежал, ему воздаст претяжко
За суд неправый, ложь и за разбой.
11.
За суд неправый, ложь и за разбой
Барон накажет, взявши Армавир
Как первой конной славный командир:
«Весь комсостав казнить, а прочих пленных в строй!».
Трёх тысяч пленных, пушек, кулэмэтов
В походе взятых будет мало им,
Когда-то взяли Иерусалим,
Предтечи тех, кто бурках и бешметах.
Так и сейчас пред белым войском город
Где враг расправы чинит, будучи расколот,
Но близится и Ставрополя час!
Сто тысяч красных основным ядром,
Осело там. Но то не нам разгром,
Нет, нет, - Господь рассудит нас!
12.
Нет, нет, - Господь рассудит нас!
Вкруг Ставрополя полная блокада.
Тут Врангель с запада с корниловским отрядом,
Норд-вест Дроздовский держит сей же час.
А у Пелагиады с Севера Боровский,
Восточнее кубанцы - Улагай,
И Казанович - южный града край,
С востока с ним во фланг Покровский.
И на Дроздовского пошли в прорыв таманцы,
Чуть ранее отбилися кубанцы,
Дроздовский ранен, вот сломают нас.
Но через лес на пеших в чистом поле
Ударил Врангель и по Божьей воле,
Уж враг бежит и бьёт победы час!
13.
Уж враг бежит и бьёт победы час!
Взят монастырь, и лопнул вражий нерв.
Преследуя врага Бабиева резерв
Взял бронепоезд и вокзал как раз.
Пётр Врангель посылает броневик
К Бабиеву на помощь, также казаков,
А там уже полковник Топорков
Сломил врага, что духом пал и сник.
Затем Петровское, что трижды боем брали,
Враг огрызался из-под Спицевки вначале,
Итогом Улагай взял Крест Святой.
Враг дальше в степь ногайскую бежал,
А горец белой гвардии точил уж свой кинжал, -
Кавказцев с терцами в один победный строй!
14.
Кавказцев с терцами в один победный строй
Барон уж ставил, было то не раз.
Да, молодцы с джигитами возьмут родной Кавказ,
Как брали города на Первой Мировой.
Край благодатный здесь, красивые места!
С шестнадцатого Врангель в генералах,
А пред кавказскою кампанией упала
В зигзаг погона новая звезда.
Легли последние из тысяч полтораста
Враги, усыпав землю часто.
И конь шарахался от трупов и от дыма.
И тиф сыпной едва перенеся,
Барон в седло, ведь воля его вся,
Как сталь меча, что в чистоте хранима.
—Конец первого венка—
Полный текст поэмы, а также примечания к ней от автора можно найти в документах, прикреплённых к этой записи.
